В Париже обсудили перспективы и вызовы решения вооруженного конфликта в Украине

28 ноября в Париже прошла встреча с представителями украинского и российского гражданского общества, которые занимаются документированием нарушений прав человека в ходе вооруженного конфликта на востоке Украины. Мероприятие «Решение вооруженного конфликта в Украине: политические и гуманитарные вызовы» было организовано Международной федерацией за права человека (FIDH), организациями «Немецко-русский обмен» (DRA), «Европейская Гражданская Ассамблея» (AEC) и «Ukraine Action». Спикерами выступили Константин Реуцкий, исполнительный директор БФ «Восток-SOS» (Украина), Александра Романцова, исполнительный директор «Центра гражданских свобод» (Украина), и Александр Черкасов, директор Правозащитного центра «Мемориал» (Россия).

Расшифровка выступления Константина Реуцкого ниже:

«На востоке Украины никогда даже не обсуждалась идея автономизации, идея об отделении и присоединении к Российской Федерации. Это совершенно искусственный нарратив, который внедрялся в общественное сознание достаточно быстро на протяжение 2013 – весной 2014 года и продолжает навязываться сейчас российской пропагандой. Но сейчас я буду говорить о текущем состоянии дел.

Очередная попытка реализовать план действий по имплементации Минских соглашений, которая осуществляется украинским правительством, при чем в тот способ, который выгоден прежде всего Российской Федерации, вызывает очень жаркие дискуссии внутри украинского общества. Недавно по стране прокатилась волна массовых протестов против, в частности, разведения сил, отведения украинских военных от линии столкновения. Акции прошли во всех крупных городах Украины, в Киеве самая масштабная из таких акций собрала более 50 тыс. человек. Люди настроены решительно, призывают не допустить предательство и сдачу национальных интересов Украины. Такой способ имплементации Минских соглашений вызывает в украинском обществе ряд опасений. И я попробую остановиться более подробно на нескольких из них.

Во-первых, я хочу говорить о ситуации в сфере безопасности, которая в настоящий момент, к сожалению, далека от идеала.

Если вы помните, то обеспечение безопасности, обеспечение устойчивого перемирия в соответствии с Минскими соглашениями должны являться базовым условием их имплементации. То есть, сначала устойчивое перемирие, а потом имплементация политической части Минских соглашений.

Необходимо констатировать, что боевые действия вдоль всей линии разграничения продолжаются. Обстрелы продолжаются. В том числе от них страдают участки, уже демилитаризованные на сегодня. Количество жертв среди украинских военных в период разведения сил, которое началось шесть месяцев назад, не изменилось в сравнении с предыдущими шестью месяцами. То есть можно констатировать, что разведение сил существенно не повлияло на компонент безопасности.

Наоборот, стоит заметить, что незаконные вооруженные пророссийские формирования укрепляют свои позиции, в том числе на участках разведения сил. Например, в поселке Петровское, что подтверждают наблюдатели специальной мониторинговой миссии ОБСЕ. В Станице Луганской на границе участка разведения сил были оборудованы новые огневые точки, которые формально находятся на самой границе участка разведения сил, но они находятся на доминирующей высоте и позволяют незаконным вооруженным формированиям контролировать практически весь поселок Станицы Луганской и даже несколько прилегающих населенных пунктов.

Наши источники на оккупированных территориях сообщают о продолжающемся умеренно интенсивном передвижении военной техники вблизи линии разграничения. Жители приграничных районов соседних Воронежской и Ростовской областей неоднократно указывали на продолжающуюся переброску российской военной техники к границам Украины. Это не обязательно означает наращивание военной группировки на границе Украины, но точно не указывает на уменьшение ее численности. И весь комплекс этих и других факторов указывает на то, что пока Россия не готова отказаться от своей агрессивной политики. И действия украинского правительства – авансом идти на уступки Российской Федерации – на этом фоне выглядят достаточно опасной, по мнению многих, авантюрой.

В чем мы видим ее опасность.

Прямо сейчас руками самого украинского правительства ломается хрупкий баланс безопасности, который большой кровью, большими усилиями выстраивался в предыдущие годы. Уже более трех лет линия разграничения зафиксирована и эффективно контролируется украинской армией, пророссийские вооруженные формирования за это время не смогли продвинуться вперед. Этот эффективный контроль обеспечил неуклонное снижение активности боевых действий, которое мы наблюдаем в течение последних трех лет. В этом году интенсивность военных действий наименьшая за все пять лет войны и число зафиксированных жертв также наименьшее за все эти годы. Прямо сейчас украинское правительство идет на большой риск, оставляя стратегически важные, удобные позиции, уходя на новые необустроенные позиции, которые часто находятся ближе к населенным пунктам, чем это было раньше, и таким образом подвергая риску мирных жителей этих населенных пунктов. И по сути за зону украинской юрисдикции, в так называемую «серую зону», очень скоро будут вынесены десятки населенных пунктов, в которых проживает примерно 150 тыс. человек. Обеспечить безопасность этих людей украинские силовики попросту скоро не смогут. И мы рискуем не чем-то абстрактным, а безопасностью достаточно большого числа людей.

Украинские полицейские силы не могли обеспечить безопасность мирных жителей в неконтролируемой «серой зоне» и в предыдущие годы. Есть несколько зафиксированных брутальных случаев бытового насилия, когда с людьми расправлялись. Это были бизнесовые разборки. Бывшие боевики, ведущие бизнес в «серой зоне» между украинским и пророссийским КПВВ в Станице Луганской, два года назад расправились с двумя молодыми людьми, которые были их конкурентами и вели такой же бизнес. Одного молодого человека прямо на месте забили до смерти, а второго похитили, пытали и он уже два года находится в тюрьме так называемого «министерства государственной безопасности ЛНР» по выдуманному обвинению в шпионаже.

Но если раньше эта «сера зона» простиралась на 500 метров, то, в соответствии с планом разведения сил, это скоро будет широкая полоса от трех до семи километров, в которой утонут не только десятки маленьких сел, но и несколько городов. И обеспечить безопасность их жителей полицейские силы не смогут. На наши вопросы, что будут делать безоружные полицейские в случае подобного вооруженного насилия или, тем более, в случае внезапного обострения, если России вдруг перестанет быть выгодным придерживаться мирного плана, к сожалению, официальные представители Операции объединенных сил внятно ответить не смогли. Именно поэтому мы считаем, что происходящее сейчас является опасным экспериментом над большим числом людей.

Мы ожидаем, что эти 150 тыс. человек, которые скоро окажутся в неконтролируемой «серой зоне», также испытают на себе резкое ухудшение и гуманитарной ситуации. Это будет связано прежде всего с ограничениями свободы передвижения, которые будут вводиться для того, чтобы обеспечить безопасность людей, живущих дальше участков разведения. Эти ограничения уже испытывают люди в тех населенных пунктах, которые сейчас стали демилитаризованными зонами.

Это накладывает отпечаток на все сферы жизни. Люди будут ограничены в доступе к образованию, элементарно детям будет сложнее доехать в школы – есть сомнения, что в участки разведения будут ходить школьные автобусы. Очевидно, это наложит отпечаток на работу общественного транспорта. Я очень сомневаюсь, что перевозчики будут запускать маршруты на территорию, которая никем не контролируется и где с ними может произойти все, что угодно.

Это наложит свой отпечаток на доступ к медицинским услугам. Даже сейчас не во все населенные пункты вблизи линии фронта выезжает, например, скорая помощь. Увы, в последние годы мы фиксировали случаи, когда люди гибли из-за неоказания медицинской помощи, потому что скорая помощь не выезжает, считая тот или иной район опасным. Сейчас ситуация еще более усугубится.

Та же самая ситуация с доступом к административным услугам. Если нет транспорта, если нет свободного передвижения, то людям будет сложнее получить административные услуги и банковские услуги тоже. Уже сейчас, например, в демилитаризованную Катериновку перестали приезжать мобильные отделения банков, а это едва ли не единственная возможность этих людей получить свою пенсию, которая в свою очередь является едва ли не единственным источником дохода для большинства семей, живущих в этих населенных пунктах, поскольку там уже много лет попросту нет рабочих мест. Большинство семей живут за счет пенсий, которые получают люди в этих семьях. Взрослое работоспособное население часто завидует пенсионерам, потому что это гарантированные социальные выплаты. И сейчас мы значительно затрудняем для многих людей доступ к этим выплатам.

Мы прогнозируем, что люди будут испытывать трудности не только с этим, но и с самыми базовыми вещами. Доступ к питьевой воде и продовольствию тоже может быть ограничен. С этим не все хорошо и сейчас в прифронтовых населенных пунктах, но я думаю, что, если они окажутся в «серой зоне», у коммерческих поставщиков будет еще меньше желания рисковать своими товарами, везя их на никем не контролируемую территорию, где люди кроме того имеют мало денег и покупательская способность населения очень низкая.

И что очень важно. Сколько продлится такая ситуация, сколько люди будут вынуждены прожить в таком положении, украинское правительство, насколько мы можем судить, не знает. Если Россия по каким-то своим причинам заблокирует дальнейший процесс мирного урегулирования, то эта ситуация – жизнь в «серой зоне», вне украинской юрисдикции – может для этих 150 тыс. людей продлиться достаточно долго.

Но еще больше опасения вызывает вопрос «Что будет дальше?» Одним из условий мирного урегулирования является проведение на оккупированных территориях местных выборов – по украинскому законодательству и в соответствии со стандартами ОБСЕ. Это невозможно без того, чтобы эти территории покинули все российские вооруженные формирования и российские «прокси». Без этого никакие свободные выборы невозможны. И попытки наших европейских партнеров назвать их таковыми будут просто легализацией российского гибридного присутствия на востоке Украины. Более того, даже если по каким-то причинам Россия вдруг решит покинуть ныне оккупированный Донбасс, хотя, повторюсь, пока на это ничто не указывает, но даже если они это сделают, потребуется достаточно длительное время, чтобы выборы, проведенные там, могли считаться такими, что соответствуют стандартам ОБСЕ.

Почему? Надо понимать, что пять с половиной лет на этих территориях царит жесткий репрессивный режим. Жесточайше искореняется любое инакомыслие, в том числе люди из моего близкого окружения, к сожалению, попадали «на подвалы» боевиков, подвергались пыткам. Один человек как минимум из моего близкого окружения не вынес пыток и был замучен до смерти. Очень рискуют даже люди, просто критикующие те или иные решения квази-властей. Не говоря уже о том, что там просто невозможна работа каких-то независимых политических партий, нет никакой политической конкуренции, нет независимых средств массовой информации, нет даже независимых общественных организаций.

Чтобы нормализовать ситуацию и привести ее к тому, чтобы там возможно было провести свободные демократические выборы, понадобятся как минимум месяцы усилий украинского правительства, международного сообщества, международных гуманитарных организаций и гражданского сектора Украины для того, чтобы привести эту ситуацию в норму. Без этих действий любые поспешные попытки провести там выборы (а сейчас обсуждаются уже возможные выборы весной или осенью следующего года), на мой взгляд, будут профанацией и, повторюсь, легализацией российского гибридного присутствия.

Собственно, Европа таким образом подрывает собственные основы, подрывает доверие к тем ценностям, на которых зиждется европейская цивилизация.

Под давлением Российской Федерации в Минские соглашения было включено требование законодательного закрепления особого статуса оккупированной части Донбасса – автономия. Повторюсь, я с этого начинал. Как человек, проживший практически всю свою жизнь на Донбассе, на той его части, которая сейчас оккупирована, я хочу сказать, что там никогда в обществе не обсуждался вопрос автономизации, попросту никогда не было запроса на автономию Донбасса. Это российский нарратив. И продолжение обсуждения закрепления автономии оккупированных районов Донбасса в украинском законодательстве, особенно если эти требования высказываются нашими европейскими партнерами, нас очень настораживают. Это говорит о том, что наши европейские партнеры по сути играют на руку правительству Российской Федерации».